Название: Беги Автор: Kam1kadze с помощью Ах@на Бета: нет Жанр: романтика, повседневность Персонажи/пары: Сай/Сакура Рейтинг: PG Предупреждения: ООС Дисклеймеры: герои Кашимото Масаши Содержание: эта история - три-четыре кадра из его жизни, которая, подобно цветку, расцвела, благоухала и умерла. Но разве за смертью нет возрождения? Статус: закончен От автора: Фанф написан под впечатлением от увиденного видео о расцвете и увядании цветов-)
Впервые вложенная в руки кисть дрожала. Белый лист: можно создать жизнь, можно её отнять, можно разорвать её к чертовой матери, скомкав и выбросив после многочасового ступора. - Чего смотришь? Беги, рисуй! - её улыбка и баночка черной краски. Первые штрихи - уродливые, жирные и смазанные неловким движением пальцев. Разочарование. - Смотри, это похоже на зонт, который улетел и упал в лужу, - снова улыбка. Девочка, что сунула мне краску, внимательно вглядывалась в ту размазню, что точно испортила девственно чистый листок бумаги. На мгновение показалось, что в её голове рождается целый мир, полный историй, который, чуть поднатужившись, выльется целым альбомом рисунков, намного лучше моих. - А, может, это роза, которая только-только распустилась? Ну, ты же знаешь, - зеленые глаза серьезным взглядом изучали мои побледневшие щеки.- Цветы так быстро расцветают, они такие красивые! Я улыбнулся в ответ. Может, и правда... нет, не может. Это правда. Это роза, пусть еще не такая красивая, не распустившаяся и не дарящая прохожим свой аромат, но это точно она.
С тех пор каждый взмах моей руки рождал что-то живое, что-то такое близкое и нежное, цветущее, не знающее разочарований и горя. А рядом, за партой, всегда сидела та, которая оживила первый мой рисунок.
- Здравствуйте, дорогие ученики. Начинается ваш последний год обучения в нашей Академии Художественных и Театральных Искусств. Мне хочется, чтобы каждый из вас, что пришел к нам восемь лет назад, после последнего звонка начал осознавать себя как художника, как творца, - наша руководительница долго говорила напутственную речь, говорила искренне, а дрожащий голос давал понять, что этот год - действительно последний. Только одно меня сейчас волновало: пустующий стул рядом. Задвинутый, поблескивающий при свете мерцающей лампы. И что более страшно - возле меня не сидела та самая милая и улыбающаяся девочка. Нет, уже не девочка... - Так же, мне хотелось бы, - руководитель запнулась, поймав на себе мой удивленный взгляд. - Харуно Сакура, увы, не закончит учебу в нашей академии. Напоследок она просила передать вам рисунок. Я перестал слушать пожилую женщину после "не закончит учебу". Молча уставившись в лист, который показывала нам руководитель, я видел только два умирающих, почти высохших цветка, лепестки которых, скрючившись, могли бы зарыдать, будь у них голос. "Цветы так быстро расцветают, они такие красивые!" - в моих ушал звучал её голос, звонкий, серьезный. - И быстро умирают... - я вздрогнул, понимая, что сказал это вслух. - Нарисовано великолепно! Все-таки Харуно была одной из моих самых лучших учеников. А называется эта композиция: "Беги". Мне хотелось бы, чтобы каждый из вас подумал, что хотела сказать нам Сакура своей работой.
- Сай, учительница говорит, что ты самый лучший в группе ученик, - она шла чуть впереди, свободной от портфеля рукой срывая только распустившиеся листья. - Мне кажется, что ты станешь действительно великолепным художником. Даже спустя пять лет её улыбка не изменилась. Мы шли после занятий, усталые, но такие счастливые. Мне казалось, что эта пора никогда не закончится, как не закончатся наши вечерние прогулки по Токио. - Ты знаешь, Сакура, чего не хватает в моих работах? - она резко остановилась, отчего портфель громко шлепнул её по бедру. Мне показалось, что ей больно. - И чего же? - Жизни, - я повернулся и заметил такую несвойственную этим вечно смеющимся глазам тоску. - Понимаешь, глядя на твои рисунки... они совсем другие: вздернутые, резкие, переменчивые. Они - живые. Мы замерли посреди тротуара, толкаемые плечами, под возмущенный ропот идущих с работы людей мы молчали, мы впали в сопор, выпали из суеты, умерли для города. - Не хватает жизни? Тогда беги! - она метнулась вперед, расталкивая руками прохожих, и я бежал вслед.
Проносящиеся мимо машины, вывески и дома, забегаловки и светофоры - все это смешалось в аляпистый фон, заполняющий ту пустоту, которая разрасталась вокруг удаляющейся от меня спины. В какой-то миг мне показалось, что еще шаг - и я упаду. В глазах темнело, а вместо выдоха вырывался какой-то животный хрип. Я споткнулся о нагло вылезший на дорогу камень и согнулся, прижимая руки к раскаленным, как мне в тот момент подумалось, бокам. Спина Сакуры исчезла. Я не догнал. Это значит, что я не смогу жить? Или это означает... - Это означает только то, что тот момент, который ты поймал в своих мыслях и запечатлел - и есть жизнь. Ты подаришь её расцветающей розе... и если ты этого не сделаешь, она завянет, злобно выставив перед тобой пожелтевшие лепестки, - Сакура стояла возле стены, опираясь на шершавый кирпич, переводя дыхание, раскрасневшаяся и растрепанная. - Разве...разве это жизнь? - я рассердился, мне не нравился этот разговор. - Это только клочок бумаги с нарисованным на нем цветком! Вот и все, Сакура. Независимо от того, что я нарисовал розу в момент её цветения, она умрет. Это просто ложь в которую... Я запнулся, растерялся и покраснел. А потом закрыл глаза. - Тогда нарисуй это, - девушка встрепенулась и отошла от меня, смущенно поправляя подол юбки. Я ничего не ответил, по-моему, я даже забыл как дышать. Она растворилась, оставив только приятное жжение на губах. А я не верил, не верил в то, что это когда-то может закончится. И впервые я захотел нарисовать только одно мгновение, без попыток его растолкать и расшевелить.
Целый вечер у меня ничего не клеилось. Линии получались то излишне жирными, то тонкими и ломкими, то, вообще, задумавшись, я рисовал высохшей кисточкой. - Сай, с тобой все впорядке, дорогой? - руководитель внимательно всмотрелась в то, что лежало передо мной, и негромко заохала. - Нет, это не так! Здесь четче, а тут у тебя что за фонтан брызгов, м? Она отправила меня домой, надеясь, что к следующему дню я приду в себя. Но не тут-то было. Весь год я доучивался спустя рукава, не имея желания даже поднапрячься, попытаться что-то сделать, постараться ради своего же блага. Каждый рисунок выходил недоделанным, скомканным, каким-то выблеванным, что добавляло мне только раздражения. Даже на итоговых экзаменах я не нашел в себе сил показать свои возможности, накарябав кривой натюрморт, а затем не менее уродливый пейзаж. Только, вот, портрет у меня выдался из ряда моих недоделышей выходящим. Я приказывал себе, что ни за что не буду рисовать Харуно, я был обижен и зол. Вот только... она предстала передо мной как живая: эти губы, немного бледные и впалые щеки, большие и задумчивые глаза, розовые пряди, наверное, излишне большой лоб. - Высший балл, молодец, - экзаменатор облегченно выдохнул, увидя мою работу. - Я могу забрать рисунок? - во мне отчего-то разрасталась ревность, казалось, что это не просто рисунок, это Она, та самая, что впервые в десять лет вдохнула в его закорючки жизнь. Сакура моя, даже такая, нарисованная. - Нет, молодой человек, эта работа останется у нас, - полный мужчина поправил свои скосившиеся на один бок очки и заковылял к выходу из аудитории. Он уносил с собой ту, которая оборачивалась на меня, медленно плетущегося после вечерних занятий, которая звонко смеялась и говорила свое неизменное: "Беги!". Прижимаясь всем телом, неистово целуя, жадно лаская, и легко улыбаясь, стыдливо укутываясь в одеяло на утро после всего того, что у них было - она уходила, свернутая в тугой рулон, в руках какого-то старика, мнящего себя художником, мнящего себя тем, кто может отобрать у меня Сакуру. - Постойте! - но уже никого не было. Было поздно, как всегда.
Она пришла в один из тех дней, когда я стал забывать свое имя. Утонуть в вине? Я надеялся на это всем сердцем. Штабеля пустых бутылок, покрывшиеся плесенью, разорванные рисунки и лишь один целый, аккуратно лежащий на засыпанном пеплом столе. Уродливо теснящиеся друг к другу следы от кисти, неловко растерзанная пальцем капля, а в самом углу - сморщившаяся от огня белоснежная бумага. Я хотел сжечь его, хотел изничтожить все то, что когда-то радовало, к чему приложила руку Харуно Сакура. И почти этого добился... остался только один-единственный рисунок, самый первый. О, Боже, с какой ненавистью я рвал другие работы, над которыми кропер, бывало, по две недели, рвал на мелкие кусочки, с остервинением, словно это могло мне как-то помочь! А этот... так и остался лежать, чуть тронутый пламенем зажигалки, которое через доли секунды я затушил пальцами. Меня качало из стороны в сторону, но я терпеливо пытался найти рановесие, не выпуская из поля зрения тоскливые, серьезные, слишком серьезные для двадцати лет глаза, под которыми, словно осыпавшиеся тени, затаились синяки. На миг мне стало казаться, что это лишь делириум, в который я смело шагнул, покупая двенадцатую бутылку чего-то терпкого и тошнотворного, как моя рвота, испачкавшая доселе белоснежный ковер. Думая, что можно забыть дорогого человека в вине, я ошибался. Это лишь позволяло забыться пьяным сном, в котором милая, такая любимая Сакура вновь и вновь прижималась ко мне своим обнаженным телом, выгибаясь в истоме наслаждения, нежно прикасаясь к моей спине на вздохе... а потом исчезая.
- Меня не было всего полтора года, а ты уже успел все испоганить, - это был её голос. Я сходил с ума, молча, не двигаясь, боясь, что стоит мне сделать хоть одно движение, как она рассеится предутренней моросью. - Когда я говорила тебе бежать, я имела в виду совсем... - Заткнись, - недопитая бутылка разбила стекло. - Заткнись. Я старался запечатлеть момент, в котором она со мной. Я был уверен, что это не бред, но вдруг я вновь проснусь и пойму, что никого нет? Не было. Никогда. Жизнь - это не фильм длиною в восемдесят лет. Жизнь - это один единственный рисунок, на котором мы запечатляем все существующее в момент рождения, расцвета, или... или смерти. Альбом - не более того. И все, о чем я сейчас мечтал, сводилось к тому, чтобы рисунок моей женщины, моей Сакуры, был в нем последним. - Разве этот момент - не то, что ты искал тогда в своих законченных работах, Сай? - она не двигалась, не убегала, не исчезала. Только лишь нервно теребила подол юбки. - Заткнись, - я закрыл глаза. Я рисовал в своем воображении.
На нашем сайте вы можете прочитать информацию о Бегиии >? в категории Романтика, а так же
другую информацию в разделе Фанфики бесплатно. После просмотра не забываем оставить комментарий.
Правила комментирования:
1) Запрещены оскорбления и переходы на личности
2) Запрещён спам в комментарии (наказание бан)
Удачного вам общения!
