Прошу.

Я утопаю в ее глазах. Ни у кого больше нет глаз таких наивных, таких любящих, таких… Мне не хватает слов описать, что я чувствую, глядя на нее. Я умею язвительно насмехаться и говорить колкости, но никак не молоть романтическую чушь. Хотя чушь ли это?.. Она весело улыбается – радуется моему возвращению, и мне самому становится трудно сдержать ответную улыбку. Но я – Канда, и потому лишь кривая ухмылка касается моих губ. Она произносит слегка нараспев: «С возвращением домой!» - и, еще раз улыбнувшись, собирается уйти.
- Постой… - Язык предает меня, воспользовавшись минутной слабостью своего хозяина, но… Она уже скрылась за поворотом и не слышит меня.
В ярости на самого себя, я ударяю стену. Я чуть не проговорился. Этого нельзя допустить. Мне уже чудится смех этих придурков, рыжего Кролика и Стручка, за спиной и недобрый взгляд Комуи. Нет, я не боюсь Комуринов: я – Канда, и мне ничего не стоит порубить их на мелкие кусочки. Я боюсь, что стану похож на сентиментального пасхального зайца, а не на холодного и бесстрашного мечника. Но при ней я становлюсь именно таким… Таким сентиментальным и таким ручным, что мне делается тошно от самого себя. И сопротивляться нет сил.
Я не сразу замечаю, что она вернулась и теперь недоуменно смотрит на меня.
- Почему ты здесь стоит? Тебе плохо? – Она озабочена и пытается заглянуть мне в глаза, но я отворачиваюсь и, почти выплюнув свое универсальное «Тч!», удаляюсь наверх.
Я спиной чувствую, как она улыбается. Мне противно от самого себя. Не могу быть с ней нежным. Не могу быть с ней грубым.
На следующий день задание. С ней.
Мы давно не были вместе на миссиях, и я чувствую, что в этот раз удача не улыбнется мне. Мы мало разговариваем. Она не жалуется на почти невыносимую жару, только идет вперед, и я невольно горжусь ей. Когда я смотрю на нее, она словно чувствует это. Всегда перехватывает мой деланно холодный взгляд и возвращает таким теплым.
Вот мы и на месте. Акума так много, их злобные лица мелькают передо мной, но сегодня мое внимание занято не только ими. Я присматриваю за юркой девчонкой, зеленым пятном мелькающей среди темных монстров. Я готов в любой момент прийти на помощь. Один акума на миг загораживает ее, и этого хватает, чтобы какой-то демон успел напасть на нее со спины. Словно в замедленной съемке я вижу, как хрупкое и тонкое девичье тельце застывает, а потом начинает стремительно падать. Она уже без сознания. Я ловлю ее в последний момент и, придерживая за талию, с еще большей яростью продолжаю рубить акума.
Бой утомляет и изматывает. Когда он закончен, Линали все еще не двигается, и я несу ее в ближайший город в надежде отыскать больницу. Усталость берет свое, но есть что-то еще. Новое, незнакомое чувство, которое преследует меня уже несколько недель, становится все сильнее. Что-то теплое разливается внизу живота, когда я сильнее прижимаю ее к себе, ощущая малейшие изгибы такого юного, но уже женственного тела. Теперь я знаю, что это такое: генерал Тидолл давно расписал мне все в красках – как он любит, о «мальчиках и девочках», но после того разговора я даже не задумывался о чем-то подобном. И сейчас об этом задумываться совсем не время.
Что же ты делаешь со мной, Линали Ли?
Как плохо, что Комуи полностью доверяет мне свою драгоценную Линали… Или хорошо.
Проходит две недели, а я по-прежнему не понимаю, что творится со мной. Что творится в моей голове, душе, теле при виде этой беззаботной девочки, для которой каждый здесь член семьи. Даже я. Меня снедает отчаяние. Я пытаюсь размышлять, анализировать, но у меня не выходит. Я никак не могу решить, чего хочу. Я занимаюсь самообманом, раз за разом повторяя про себя: «Я – Канда. Мне нужен только Муген». Это вранье. Мне нужна и она тоже.
Я говорю себе, что хочу слишком многого. Что имею право требовать только самое необходимое. Я бью кулаком в стену, разбивая костяшки. Стена не поддается под моими ударами – ее твердости сейчас так не хватает мне. С рук уже капает кровь.
Слышится неуверенный стук в дверь, но лучше его игнорировать. Стук повторяется. С той стороны раздается неуверенный голос Линали. Вот уж кому я совсем не хотел бы показываться в таком состоянии. Впрочем, меня никто не спрашивает – дверь, скрипнув, отворяется. Линали взволнованно смотрит на меня.
- Что-то случилось? – Ее немного детский голос разливается по темной комнате. Наполняет помещение уютом. – Ты в последнее время стал совсем нелюдимым. Что-то случилось?
Знает ведь, что ответа не получит, а все равно спрашивает.
- Ничего. – Ответ словно ледяной арктический ветер.
По крайней мере, я пока могу сдерживать эмоции.
- У тебя здесь совсем холодно, - говорит она. – Может, пойдешь в комнату отдыха? Там сейчас Аллен…
Окончание фразы я уже не слышу. В голове гудит от гнева. Аллен, Аллен, везде Аллен! Этот чертов Стручок…
- Канда?
Ее удивленный голос возвращает меня в реальность. Она немного напугана. Немудрено: моя гримаса сейчас наверняка напомнила ей демона, да чего уж там, самого дьявола!
Но ведь главное не это. Главное то, что я ревную…
Она улыбается, так и не дождавшись ответа:
- Ну, я пойду к Ал…
- Постой..
Рука сама собой тянется к ней, и Линали осекается на полуслове. Я хватаю ее за рукав, сжимаю запястье, словно из последних сил, словно без нее я упаду в глубокую бездну. Я тону, она – мой спасательный круг. И только через мгновение я осознаю, что совершил.
Как это произошло? Ведь я – Канда. Если я буду с ней, то перестану быть собой.
- Останься… Прошу, - твердым голосом говорю я.
Она удивленно хлопает глазами, а потом улыбается так ласково, как не улыбалась еще никогда.
- Конечно.
Быть с ней или остаться собой… Может быть, этого выбора и не существовало? Ведь я все еще Канда – но теперь этим именем будут называть двоих.