-Ты вытащил индейку из духовки?
-Да.
-Машину припарковал около подъезда?
-На стоянке.
-Ноутбук на зарядку поставил?
-Поставил.
-Приготовил одежду для Ару?
-Приготовил.
-А сумку с едой? Она же проголодается во время экскурсии!
-Это мы сделаем завтра, спи.
Мисаки резко села на постели и устремила на мужа гневный взгляд.
-Как это – завтра?! А если ты забудешь?
-Не забуду, - Усуи сонно зевнул и, обняв жену, привлек ее к себе. – Я никогда
ничего не забываю.
-Скромно! – фыркнула Мисаки. – И все же, я волнуюсь…
-Две трети своей жизни ты проводишь в волнении, тебе пора успокоиться. Может,
слетаем на Мальдивы?
-Дурак! О чем ты говоришь! У меня на следующей неделе апробация, я и думать не
могу об отдыхе!
-Мы на пару дней…
Мисаки резко повернулась, вырвавшись из цепких объятий мужа, и хмуро отрезала:
-Это не обсуждается.
Такуми несколько секунд удивленно смотрел в затылок жены, успевшей
передвинуться на другой конец кровати, не понимая, в чем причина такой резкой перемены
настроения, а затем шумно вздохнул.
-Как хочешь.
Сладкая дрема уже начала обволакивать сознание семейной пары, как вдруг за
дверью послышалось шуршание. Сначала звуки шагов доносились издалека, но вскоре
они стали отчетливее, и было уже ясно, что ночной гость направляется в спальню,
принадлежащую чете Усуи.
-Кто это? – выдавила Мисаки и испуганно придвинулась к мужу.
-Привидение, - усмехнулся он.- Маленькое, несносное, капризное, которое в
очередной раз сделало свои дела в постель.
И вправду, дверь в комнату открылась, и на пороге показалась крошечная девочка
лет пяти. Ее большие зеленые глаза были широко открыты, и из них непрерывно
струились слезы, которые она растирала по щекам своими пухлыми ручками.
-Ма-а-ама! Ару-чан… Ару-чан сделала пи-пи!.. Не туда!.. – совершив такое
страшное признание, малышка зарыдала в голос.
Мисаки умильно улыбнулась и, подойдя к дочери, присела рядом с ней на корточки.
-Не плачь, любимая, ничего страшного! С кем не бывает?
Усуи издал приглушенный смешок, но она не обратила на это внимания.
-Пойдем спать, я посижу с тобой.
Ару последний раз всхлипнула, кивнула своей маленькой темноволосой головкой и,
подбежав к папе, звонко поцеловала его в щеку.
-Спокойной ночи, папочка.
-Сладких снов, - он нежно обнял малышку и поправил ее сбившуюся набок пижамку.
* * *
Когда Мисаки вернулась, Усуи стоял около окна и задумчиво разглядывал улицу,
искрящуюся в свете ночных огней. Прохладный осенний ветерок, залетавший в
комнату через открытое окно, ласково трепал его густые волосы. Мисаки тепло
улыбнулась от осознания своего счастья, и на душе ей стало непередаваемо
радостно и приятно.
-Знаешь, мне теперь не спится… - Такуми косо взглянул на жену и снова уставился
за окно. – Сна ни в одном глазу.
Мисаки уловила тонкий намек в его словах и поспешила лечь в постель. Усуи
понял, что жена нарочно не желает прислушиваться к нему, поэтому добавил:
-Что-то давно ты меня не наказывала… - он взял с подоконника какой-то предмет,
который она сначала не заметила. Это была плетка.
-Извращенец! – вскрикнула Мисаки, заливаясь краской. – Где ты ее взял?! Я же
выбросила предыдущую!
-Купил сегодня. Тебе нравится? Это была самая лучшая. – И будто демонстрируя
качество, он размахнулся и полоснул плеткой по стене. Раздался смачный звук,
поколебавший уверенность Мисаки. Да, ей бы хотелось сейчас наказать мужа! Но
страх разбудить ребенка мешал осуществлению потаенных желаний.
-Нет.
Усуи, уже уверенный в своей победе, разочарованно уставился на жену, плотно
накрывшуюся одеялом.
-Ну, пожа-а-алуйста…
-Нет!
Он опустился на кровать и, наклонившись к супруге, провел языком по ее шее,
вызвав у нее судорожный вздох.
-Прошу тебя!
-Нет… Усуи… Не надо… Ару…
-Она не проснется, мы будем тихо, - сказал он, но тут же осознал свою
оплошность: с Мисаки тихо не бывает.
-Усуи, я…
-Это приказ. Хозяин повелевает тебе наказать его, - прошептал Усуи и нежно
обхватил губами ее ушко. Сейчас он знал, что одержал победу, и жена уже
потянулась за плеткой, как вдруг…
-Мама? Папа?
Мисаки и Такуми, как ошпаренные, резко отскочили друг от друга.
-Ару-чан, что ты тут делаешь? – Такуми недоуменно посмотрел на дочь,
прижимающую к груди плюшевого зайца.
-Я хотела… А вы что делаете?
Господин и госпожа Усуи подумали бы, что это невинный вопрос маленького
любопытного ребенка, если бы не знали характера своей дочери. Она была не по
годам проницательна и мнительна, а ложь распознавала сразу. Но не говорить же
малышке, что мама с папой тут в ролевые игры хотели играть!
-Мы собирались постельное белье взбить, - нашелся, что ответить, Такуми и
ударил плеткой по своей подушке.
-Да! Точно, - натянуто улыбнувшись, поддакнула Мисаки. – Иначе мы не сможем
уснуть!
-А-а… - протянула Ару, будто бы соглашаясь, но на самом деле не поверив ни
единому слову.
-А ты зачем встала, любовь моя? – спросил Такуми.
Девочка подбежала к родительской постели и, сложив руки в молитвенном жесте,
воскликнула:
-Пожалуйста, пожалуйста, пожа-а-алуйста! Сделайте мне сестричку!
На несколько минут в комнате повисла напряженная тишина.
-А… А почему ты об этом вспомнила именно сейчас? – сконфуженно выдавила Мисаки.
-Просто Микио мне сказал, что это делается поздно ночью!
«Чертов сын Торы», - зло подумала она.
-Солнышко, я обещаю, что у тебя появится сестренка или братик в ближайшее
время, мы с папой очень постараемся.
-Спаси-и-ибо! – радостно запищала Ару, подбежала к креслу, вскарабкалась на
него и выжидательно взглянула на них.
Мисаки и Такуми нервно переглянулись.
-Всегда хотела узнать, откуда берутся дети! – хихикнула девочка, окончательно
шокировав отца и мать. Они еще несколько минут просидели в молчании, а затем
Усуи встал, подошел к шкафу и достал оттуда мешок со старыми детскими вещами.
-Что ты делаешь?! – прошипела Мисаки, подскочив к мужу, выворачивающему мешок
наизнанку. Пеленки, комбинезончики, ползунки, слюнявчики – все посыпалось на
пол, образовывая пеструю гору.
-Спасаю нас, - прошептал он и вышел из комнаты, а вернулся уже с косметичкой в
руках. Мисаки покосилась на дочку – та сидела неподвижно и с увлечением следила
за действиями отца, чуть приоткрыв рот, – а затем на мужа, который копался в
шкафу в поисках чего-то. Чего – он и сам не знал, просто придумывал на ходу.
Через несколько минут Мисаки и Такуми стояли посреди комнаты, напротив горы
детской одежды, наряженные в импровизированные мантии-одеяла, с боевым
раскрасом на лице: тремя красными полосками на каждой щеке и одной жирной
точкой на лбу, нарисованными помадой. У обоих на головах красовались стринги
(Усуи сделал вид, что не замечает многозначительных взглядов жены, буквально
метавших молнии), а в них продеты павлиньи перья. На ноги они надели пакеты и
подвязали их разноцветными ленточками.
-Ну вот, теперь начинается самое главное, - торжественно объявил
изобретательный папаша и, сделав знак супруге повторять за ним, начал
ритуальный танец.
Ару, все шире и шире открывая глаза, с неослабевающим, а только усиливающимся,
интересом наблюдала за чуднЫми плясками родителей, широко расставлявшими ноги,
то и дело шлепавшими друг друга по попе или затылку и издающими какие-то
странные звуки: «У! У! А! А! У! А!» Вся эта вакханалия очень напоминала
языческий обряд.
Пора было уже заканчивать, поэтому Такуми упал на гору одежды и завопил:
-О Великий Аист! Пошли нашей Ару сестренку!
Мисаки все повторила в точности за мужем, повалившись поперек него, и все
утихло.
Немного еще так полежав, злополучные родители наконец поднялись и радостно
взглянули на дочь. Та долго смотрела на них своими большими умными глазами, и
вдруг как залилась звонким детским смехом.
-Какие же вы смешные, мама, папа! На самом деле я знала, откуда берутся дети,
просто хотела вас проверить!
Такуми и Мисаки несколько секунд ошарашено смотрели на ребенка, не моргая,
словно надеясь, что это какая-то глупая шутка, а затем, наконец все осознав, с
громким «черт!» упали на кровать. Малышка Ару уже в какой раз обвела родителей
вокруг пальца.
|
